Галине Рейгас никогда не разрешали рассказывать свою настоящую биографию – дочери «врага народа», пассажира эшелона смерти, жертвы репрессий. Сегодня она говорит всю правду о своей трагической судьбе, но не для того, чтобы ей сочувствовали, а для того, чтобы доказать людям, что сталинские репрессии 37-38 гг. коснулись не только взрослых, но и детей.
Дочь врага народа
Галина Августовна начинает свой рассказ с того, что показывает документы и справки, подтверждающие ее слова. Когда-то она рассказала всю историю своей жизни Владимиру Путину, и тот прислал ей письмо со справкой о признании Галины Рейгас пострадавшей от политических репрессий 37-38 гг.
«В 1937 г. мы с семьей жили в Пскове, – говорит женщина, – я училась в классе с Адой Рокоссовской (дочерью будущего маршала ВОВ). В один день она сказала мне, что ее отца арестовали, как врага народа, а 31 декабря и мой отец пришел домой тревожный, и предупредил, что сегодня за ним приедут. Мама подготовила ему белье и теплую обувь, и в этот день его действительно арестовали. А в школе со мной за одной партой сидел мальчик, отец которого работал в НКВД, поэтому вскоре у нас в классе все были поделены на врагов народа и его героев. В 10 лет я узнала, что стала политически ненадежным элементом. А в 1938 году в Пскове проводились уже массовые аресты. Репрессировали поляков, евреев, прибалтов. А потом мы с мамой и сестрой попали в эшелон смерти, в мае 1938 года. Ссылали нас на Урал, в Нижний Тагил, место назначения было первый товарный вагон от паровоза. В вагоне было четыре семьи, но общаться между собой не разрешали, выходить на станциях не разрешали, питьевую воду брать на станциях не разрешали. Свет проходил только через щели вагона, съестные запасы подходили к концу. Мама договорилась с помощником машиниста, и за деньги он приносил нам хлеб, овощи, молоко. Во время остановок из вагонов выгружали людей, загружали новых, пустым поезд никогда не был. Вскоре от недоедания и нехватки воды начали умирать люди. Первым умер грудной ребенок, а его мать от горя сошла с ума. Мы ехали уже месяц, когда вечером нас остановили и стали выгружать из вагонов – грязных, истощенных, и я подумала, что в нас будут стрелять. Но нас заставили раздеться и трусить одежду над костром, чтобы избавится от вшей. Потом мы купались в холодной воде, а потом нас опять загрузили и повезли дальше».
Жизнь под наблюдением
По прибытию в Нижний Тагил Галину Рейгас поселили в подвале молокозавода, где ее мать устроилась учетчицей. Ели черный хлеб и капусту, два раза в день проверяли, не сбежали ли враги народа. Когда Галина закончила седьмой класс, ее мать в газетах увидела фотографию маршала Рокоссовского. Она отправила ему письмо – может, он знает, где их отец, но ответа не последовало.
«Сестра моя умерла, и мы с мамой остались вдвоем. После десятого класса я работала уборщицей, но поступила в Криворожский горный институт, и мы переехали туда. Работала я на шахте в Тернах, и очень удивилась, что мне дали допуск к секретным документам. Но телефоны прослушивались, было много уведомителей КГБ, за якобы рассказанный мной политический анекдот грозили, что я не увижу своих детей, думали, что я буду мстить за свою судьбу, за отца. Оказалось, что перепутали с кем-то. В таком кошмаре я жила долгие годы. Это потом уже я была реабилитирована, получила билет и льготу на оплату коммунальных услуг. Но два года назад мне сказали, что билет нужно сменить на новый, я отправила все документы в горисполком, но мой статус не подтвердили. Генпрокуратура Российской Федерации ответила, что меня незаконно лишили льгот, но правды я так и не добилась».
Сейчас Галина Августовна живет без билета и льгот. Все, чего она хотела в жизни – это доказать, что репрессии действительно существовали, и они зацепили не только взрослых, но и детей. Рассказать о том, что жертвами стали не только те, кто сидел в Гулаге, а и те, кто видел кошмары эшелонов смерти, кто потерял родных и близких, кто был объявлен врагом народа, и кого всю жизнь преследовали, как ненадежного политического элемента.
Анна Смольская, ИА “Имеется мнение”
